Святой праведный отец наш Иоанн, Кронштадтский Чудотворец,
родился 19 октября 1829 года в селе Сура Пинежского уезда Архангельской
губернии — на далеком севере России, в семьи бедного сельского дьячка Ильи
Сергиева и жены его Феодоры. Новорожденный казался столь слабым и болезненным,
что родители поспешили тотчас же окрестить его, причем нарекли его Иоанном, в
честь преподобного Иоанна Рыльского, в тот день празднуемого Церковью. Вскоре
после крещения младенец Иоанн стал заметно поправляться. Благочестивые
родители, приписав это благодатному действию таинства крещения, стали с особою
ревностью направлять его мысль и чувство к Богу, приучая его к усердной
домашней и церковной молитве.
Живя в суровых условиях крайней материальной нужды, отрок
Иоанн рано познакомился с безотрадными картинами бедности, горя, слез и
страданий. Это сделало его сосредоточенным, вдумчивым и замкнутым в себя и,
вместе с тем, воспитало в нем глубокое сочувствие и сострадательную любовь к
беднякам. На шестом году отрок Иоанн, при помощи отца, начал учиться грамоте.
Но грамота вначале плохо давалась мальчику. Это его печалило, но это же
подвигло и на особенно горячие молитвы к Богу о помощи. Когда его отец, собрав
последние средства от скудости своей, отвез его в Архангельское приходское
училище, он, особенно остро почувствовав там свое одиночество и беспомощность,
все утешение свое находил только в молитве. Молился он часто и пламенно, горячо
прося у Бога помощи. И вот, после одной из таких горячих молитв, ночью,
мальчика вдруг точно потрясло всего, «точно завеса спала с глаз, как будто
раскрылся ум в голове», «легко и радостно так стало на душе»: ему ясно
представился учитель того дня, его уроки, он вспомнил даже, о чем и что он
говорил. Чуть засветлело, он вскочил с постели, схватил книги, и стал читать
гораздо лучше, стал хорошо понимать все и запоминать прочитанное.
С той поры отрок Иоанн стал учиться отлично: одним из первых
окончил училище, первым окончил Архангельскую духовную семинарию и был принят
на казенный счет в Санкт-Петербургскую Духовную Академию.
Учась в академии, Иоанн первоначально склонялся посвятить
себя миссионерской работе, среди дикарей Сибири и Северной Америки. Но Промыслу
Божию угодно было призвать его к иного рода пастырской деятельности. Размышляя
однажды о предстоящем ему служении Церкви Христовой во время уединенной
прогулки по академическому саду, он, вернувшись домой, заснул и во сне увидел
себя священником, служащим в Кронштадтском Андреевском соборе, в котором в
действительности он никогда еще не был. Скоро сон сбылся с буквальной
точностью. В 1855 году, когда Иоанн Сергеев окончил курс академии со степенью
кандидата богословия, ему предложено было вступить в брак с дочерью протоиерея
Кронштадтского Андреевского собора К. Несвитского Елисаветою и принять сан
священника для служения в том же соборе. Вспомнив свой сон, он принял это
предложение.
12 декабря 1855 года совершилось его посвящение в
священники. Когда он впервые вошел в Кронштадтский Андреевский собор, он
остановился почти в ужасе на его пороге: это был именно тот храм, который
задолго до того представлялся ему в его детских сновидениях. Вся остальная
жизнь о. Иоанна и его пастырская деятельность протекала в Кронштадте, почему
многие забывали даже его фамилию «Сергиев» и называли его «Кронштадтский», да и
сам он нередко так подписывался.
Брак о. Иоанна, который требовался обычаями нашей Церкви для
иерея, проходящего свое служение в миру, был более формальный, нужный ему для
прикрытия его самоотверженных пастырских подвигов: в действительности он жил с
женой, как брат с сестрой. «Счастливых семей, Лиза, и без нас много. А мы с
тобою, давай, посвятим себя на служение Богу», так сказал он своей жене в
первый же день своей брачной жизни, до конца дней своих оставаясь чистым
девственником.
Хотя однажды о. Иоанн и говорил, что он не ведет
аскетической жизни, но это, конечно, сказано было им лишь по глубокому
смирению. В действительности, тщательно скрывая от людей свое подвижничество,
о. Иоанн был величайшим аскетом. В основе его аскетического подвига лежала
непрестанная молитва и пост. Его замечательный дневник: «Моя Жизнь во Христе»
ярко свидетельствует об этой его аскетической борьбе с греховными помыслами,
этой «невидимой брани», которую заповедуют всем истинным христианам древние
великие отцы-подвижники. Строгого поста, как душевного, так и телесного,
требовало естественно от него и ежедневное совершение Божественной литургии,
которое, он поставил себе за правило.
При первом же знакомстве со своей паствой о. Иоанн увидел,
что здесь ему предстоит не меньшее поле для самоотверженной и плодотворной
пастырской деятельности, нежели в далеких языческих странах. Безверие, иноверие
и сектантство, не говоря уже о полном религиозном индифферентизме, процветали здесь.
Кронштадт был местом административной высылки из столицы разных порочных людей.
Кроме того, там много было чернорабочих, работавших, главным образом в порту.
Все они ютились, по большей части, в жалких лачугах и землянках, попрошайничали
и пьянствовали. Городские жители немало терпели от этих морально опустившихся
людей, получивших название «посадских». Ночью не всегда безопасно было пройти
по улицам, ибо был риск подвергнуться нападению грабителей.
Вот на этих-то, казалось, нравственно-погибших людей,
презираемых всеми, и обратил свое внимание исполненный духа подлинной Христовой
любви наш великий пастырь. Среди них-то он и начал дивный подвиг своего
самоотверженного пастырского делания. Необыкновенно трогательно рассказывает об
одном из таких случаев духовного возрождения, благодаря о. Иоанну, один
ремесленник: «Мне было тогда годов 22-23. Теперь я старик, а помню хорошо, как
видел в первый раз батюшку. У меня была семья, двое детишек. Я работал и
пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку по-миру сбирала. Жили в дрянной
конурке. Прихожу раз не очень пьяный. Вижу, какой-то молодой батюшка сидит, на
руках сынишку держит и что-то ему говорит ласково. Ребенок серьезно слушает.
Мне все кажется, батюшка был, как Христос на картинке «благословение детей». Я
было, ругаться хотел: вот, мол, шляются… да глаза батюшки ласковые и
серьезные меня остановили: стыдно стало… Опустил я глаза, а он смотрит —
прямо в душу смотрит. Начал говорить. Не смею передать все, что он говорил.
Говорил про то, что у меня в коморке рай, потому что, где дети, там всегда и
тепло и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил
он меня, нет, все оправдывал, только мне было не до оправдания. Ушел он, я сижу
и молчу… Не плачу, хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит… И вот
с тех пор я человеком стал…»
Такой необычный пастырский подвиг молодого пастыря стал
вызывать нарекания и даже нападки на него со всех сторон. Многие долго не
признавали искренности его настроения, глумились над ним, клеветали на него,
устно и печатно, называли его юродивым. Одно время епархиальное начальство
воспретило даже выдавать ему на руки жалование, так как он, получив его в свои
руки, все до последней копейки раздавал нищим, вызывало его для объяснений. Но
все эти испытания и глумления о. Иоанн мужественно переносил, ни в чему не
изменяя, в угоду нападавшим на него, принятого им образа жизни. «Нужно любить
всякого человека и в грехе его и в позоре его»… говорил о. Иоанн: «не нужно
смешивать человека — этот образ Божий — со злом, которое в нем»… С таким
сознанием он и шел к людям, всех побеждая и возрождая силою своей
истинно-пастырской состраждущей любви.
Скоро открылся в о. Иоанне и дивный дар чудотворения,
который прославил его на всю Россию и даже далеко за пределами ее. Нет никакой
возможности перечислить все чудеса, совершенные о. Иоанном. Наша неверующая
интеллигенция и ее печать намеренно замалчивали эти бесчисленные явления силы
Божьей. Но все же очень много чудес записано и сохранено в памяти. И по молитве
о. Иоанна действительно совершалось и теперь, по его блаженной кончине,
продолжает совершаться множество дивных чудес. Излечивались молитвою и
возложением руки о. Иоанна самые тяжкие болезни, когда медицина терялась в
своей беспомощности. Исцеления совершались, как наедине, так и при большом
стечении народа, а весьма часто и заочно. Достаточно было иногда написать
письмо о. Иоанну или послать телеграмму, чтобы чудо исцеления совершилось.
Особенно замечательно происшедшее на глазах у всех чудо в селе Кончанском
(Суворовском), описанное случайно находившейся тогда там суворовской комиссией
профессоров военной академии (в 1901 г.). Женщина, много лет страдавшая
беснованием и приведенная к о. Иоанну в бесчувственном состоянии, через
несколько мгновений была им совершенно исцелена и приведена в нормальное
состояние вполне здорового человека. По молитве о. Иоанна прозревали слепые.
Художником Животовским описано чудесное пролитие дождя в местности, страдавшей
засухой и угрожаемой лесным пожаром, после того как о. Иоанн вознес там свою
молитву. О. Иоанн исцелял силою своей молитвы не только русских православных
людей, но и мусульман, и евреев, и обращавшихся к нему из-за заграницы
иностранцев. Этот великий дар чудотворения естественно был наградой о. Иоанну
за его великие подвиги — молитвенные труды, пост и самоотверженные дела любви к
Богу и ближним.
И вот скоро вся верующая Россия потекла к великому и дивному
чудотворцу. Наступил второй период его славной жизни, его подвигов. Вначале он
сам шел к народу в пределах одного своего города, а теперь народ сам отовсюду,
со всех концов России, устремился к нему. Тысячи людей ежедневно приезжали в
Кронштадт, желая видеть о. Иоанна и получить от него ту или иную помощь. Еще
большее число писем и телеграмм получал он: кронштадтская почта для его
переписки должна была открыть особое отделение. Вместе с письмами и
телеграммами текли к о. Иоанну и огромные суммы денег на благотворительность. О
размерах их можно судить только приблизительно, ибо, получая деньги, о. Иоанн
тотчас же все раздавал. По самому минимальному подсчету чрез его руки проходило
в год не менее одного миллиона рублей (сумма по тому времени громадная!). На
эти деньги о. Иоанн ежедневно кормил тысячу нищих, устроил в Кронштадте
замечательное учреждение — «Дом Трудолюбия» со школой, церковью, мастерскими и
приютом, основал в своем родном селе женский монастырь и воздвиг большой
каменный храм, а в С.-Петербурге построил женский монастырь на Карповке, в
котором и был по кончине своей погребен.
По желанию верующих, о. Иоанну приходилось предпринимать
поездки в разные города России. Эти поездки были настоящим триумфом смиренного
Христова служителя. Стечение народа определялось десятками тысяч, и все бывали
объяты чувствами сердечной веры и благоговения, страхом Божьим и жаждою
получить целительное благословение. Во время проезда о. Иоанна на пароходе
толпы народа бежали по берегу, многие при приближении парохода становились на
колени.
Был о. Иоанн и замечательным проповедником, причем говорил
он весьма просто и чаще всего без особой подготовки — экспромтом. Он не искал
красивых слов и оригинальных выражений, но проповеди его отличались
необыкновенной силой и глубиной мысли, а вместе с тем и исключительной
богословской ученостью, при всей своей доступности для понимания даже простыми
людьми. В каждом слове его чувствовалась какая-то особенная сила, как отражение
силы его собственного духа.
Несмотря на всю свою
занятость, о. Иоанн находил, однако, время вести как бы духовный дневник,
записывая ежедневно свои мысли, приходившие ему во время молитвы и созерцания,
в результате «благодатного озарения души, которого удостаивался он от
всепросвещающего Духа Божия». Эти мысли составили собою целую замечательную
книгу, изданную под названием: «Моя жизнь во Христе». Книга эта представляет
собою подлинное духовное сокровище и может быть поставлена наравне с
вдохновенными творениями древних великих отцов Церкви и подвижников
христианского благочестия. Это своеобразный дневник, в котором мы находим
необыкновенно поучительное для каждого читателя отражение духовной жизни
автора. Эта книга на долгие времена останется ярким свидетельством того, как
жил наш великий праведник и как должно жить всем тем, кто хотят не только
называться, но и в действительности быть христианами.
Основная мысль всех письменных творений о. Иоанна — необходимость
истинной горячей веры в Бога и жизни по вере, в непрестанной борьбе со
страстями и похотями, преданность вере и Церкви Православной, как единой
спасающей.
К тяжелому подвигу служения людям в последние годы жизни о.
Иоанна присоединился мучительный личный недуг — болезнь, которую он кротко и
терпеливо переносил, никому никогда не жалуясь. Он отверг предписания
знаменитых врачей поддерживать свои силы скоромной пищей. Вот его слова:
«Благодарю Господа моего за ниспосланные мне страдания для предочищения моей
грешной души. Оживляет — Святое Причастие». И он приобщался по-прежнему каждый
день.
10 декабря 1908 года, собрав остаток своих сил, о. Иоанн в
последний раз сам совершил Божественную литургию в Кронштадтском Андреевском
соборе. А в 7 час. 40 мин. утра 20 декабря 1908 года великий наш праведник
мирно отошел к Господу, заранее предсказав день своей кончины. Отец Иоанн
прославлен Русской Православной Церковью в 1990 году. Его мощи покоятся в
Иоанновской женском монастыре Санкт-Петербурга.