Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим. 5:12)

Величайшей трагедией человечества явилось грехопадение, когда Адам и Ева преступили заповедь Господню и вкусили запретного плода. Противопоставив таким образом свою свободную волю воле Божией, человек отдалился от Творца, сделался смертным, силы души и тела пришли в разлад. В природу человека входит «семя тли», наследственная порча природы, которую люди получают от Адама посредствам рождения. Это повреждение человеческой природы и называют первородным грехом. Именно о понятии первородного греха и о применении полученных знаний в практической духовной жизни читателям нашей газеты расскажет преподаватель Догматического богословия Саратовской православной духовной семинарии, клирик храма Рождества Христова г. Саратова священник Михаил Поликаровский.

Падение Адама

…и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел (Быт. 3:6).

Священное Писание повествует, что Адам согрешил, вкусив плода от древа познания добра и зла. По общему мнению святых отцов, это древо само по себе не имело никакого яда и не отличалось от прочих деревьев Эдемского сада, потому что Бог не сотворил зла. Оно было указано в качестве инструмента, с помощью которого человек мог бы реализовать свою свободу – быть в согласии с Богом или отвернуться, отпасть от Него. Святитель Григорий Богослов пишет, что заповедь о невкушении запретных плодов была временной. Как мы сейчас не едим мяса в периоды  постов не потому, что оно само по себе может нам воспрепятствовать на пути к Богу, но проявляя свое послушание Церкви. Пост – явление временное, предназначенное для внутренней духовной дисциплины. По его окончании мы можем есть и скоромную пищу. Вот так же и древо познания добра и зла. Человек должен был вкусить этот плод позже в свое время, но для этого он сначала должен был вырасти духовно. Бог, сотворив человека, ставит ему вполне определенные цели и самое главное — заботливо, по-отцовски ведет к их достижению. Путь духовного возрастания человека предполагает укорененность в Боге и навык устремленности к истине. На определенном этапе Бог попускает диволу искусить человека. По наущению змея первые люди увлекаются соблазном, желают более легкого пути. Адам решил достичь поставленной Богом цели – обожения без Бога, что, конечно, было абсурдом. Отпав от Творца, тварь (Адам) повредилась во всех аспектах своей природы, силы души и тела пришли в разлад. Грех искалечил человека, изранил все его естество. Тело стало подвержено болезням. Ум помрачился. Все силы души получили противоестественное направление, склонность ко злу, к страстям. Как пишет В.Н. Лосский: «Если дух человека должен был жить Богом, душа – духом, тело – душой, то теперь дух начинает паразитировать на душе, питаясь ценностями небожественными… Душа, в свою очередь, становится паразитом тела – поднимает страсти. И, наконец, тело является паразитом земной вселенной, убивает, чтобы питаться, и так обретает смерть».  Вот с такими последствиями первородного греха человечеству и приходится иметь дело.

Сын за отца… отвечает?

Се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя (Пс. 50:7)

По учению Церкви, зачатие и рождение – тот канал, по которому передается прародительская порча. Само понятие «первородный грех» западного происхождения, восточные отцы говорят о «первом повреждении», «болезни распадом», «семени тли», которое поражает человеческую природу. То есть любой современный человек унаследовал от Адама не грех, а падшую природу, последствия первородного греха. Святитель Кирилл Александрийский, комментируя послание апостола Павла к Римлянам, где раскрывается учение о наследовании первородного греха, говорит, что Адам вследствие грехопадения подвергся тлению и стремлениям к нечистым удовольствиям. И все люди сделались грешными, но не через соучастие в грехе Адама – ведь они еще не существовали и не могли грешить, а через соучастие в природе, т.е. просто потому, что являются его потомками. Преподобный Максим Исповедник утверждает, что наследование вины за грех (как это понимает западное богословие) невозможно. Непосредственно грех как таковой относится к поступку Адама, а мы наследуем неизбежные его следствия: смертность как необходимость умирать, страстность – страдания и тленность, как склонность ко греху.

 В Православии отрицается учение о том, что мы, потомки Адама, несем личную ответственность за грех прародителей, как за собственный. Преподобный Максим Исповедник говорит, что грех – категория всегда личностная, а не природная. В постановлении Карфагенского Собора 252 года сказано, что «не должно возбранять крещение младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, а только, происшедши по плоти от Адама, восприял заразу древней смерти через самое свое рождение». 

Путем крестным

Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14:6)

Святые отцы не отрицали, что мы несем наказание за преступление Адама, хотя и не так, как за свои личные грехи. В частности, любой из нас подлежит закону смерти. Кроме того, всякий человек, обладающий природой падшего Адама, лишается Царства Небесного. Это может показаться несправедливым. Однако Христос своим искупительным подвигом устранил всякий повод к недовольству. Апостол Павел пишет: «Как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием Одного сделаются праведными многие» (Рим. 5:19), «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1Кор. 15, 22).

Христос на кресте совершает тайну нашего спасения и дарует каждому человеку возможность возрождения, которое совершается в таинствах и прежде всего, конечно, в таинстве Крещения.  Блаженный Феодорит Киррский отмечает, что таинство Крещения не сводится лишь к прощению грехов – оно есть обещание величайших и совершеннейших даров, содержит обещание будущей радости. Это предварительный опыт грядущего воскресения, соединение страстям Господним и соучастие в Его воскресении. Поэтому Церковь крестит младенцев не во оставление еще не совершенных ими грехов, а в дарование им новой бессмертной жизни, которой не могут дать им их смертные родители. В таинстве Крещения человек получает неизгладимую печать Святого Духа, восстанавливающую иерархию человеческого бытия, воссоздающую Образ Божий. В результате грехопадения человек утратил возможность богоуподобления — в таинстве же Крещения он вновь усыновляется Богу. Евангелие употребляет образ виноградной лозы – тела Христова, к которой, как ветвь, человек прививается и становится единым организмом. Человек получает возможность по слову апостола Павла «изобразить в себе Христа» (Гал. 4, 19).

Однако как бы ни было велико и значительно для духовного возрождения человека таинство Крещения, это — повторим слова блаженного Феодорита Киррского — «обещание величайший и совершеннейших даров», благодатный залог, данный Богом. Дальнейшее же восстановление и развитие духовной жизни человека невозможно без его личных усилий и напряженной церковной жизни, которая в первую очередь основывается на таинстве Исповеди (Покаяния) и Евхаристии (Причащении Святых Христовых Тайнств).

В таинстве Покаяния, на Исповеди, человеку отпускаются личные, совершенные им грехи. А в Евхаристии происходит реальное и теснейшее соединение со Христом.

Грехопадение исказило человеческую природу, но замысел Божий о человеке остается прежним — обожение. А обожение возможно только благодаря причащению Тела и Крови Христовых, только благодаря евхаристической жизни. Господь Иисус Христос в Евангелии говорит об этом так: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Вкушающий Мою Плоть и пьющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6:53-56).  Постоянное причащение, с осознанием своих грехов и с надежной на милость Божию, вводит человека в теснейшую связь с мистическим телом Христовым – с его Церковью, исправляет, исцеляет поврежденную грехом природу и делает человека богом по благодати.

Подготовил Денис Каменщиков

Статья взята из газеты "Православная Вера"№ 21 (425)